По тоненькому лезвию ножа - Евгений Меркулов

Я остаюсь…

Давно я житель городской,Привык к столичному комфорту,И «прелесть» дачи под МосквойВо мне рождает отклик «К чёрту!»

Но по ночам моя душаЛетит из каменной высоткиТуда, где шорох камышаИ аромат рыбацкой лодки.

Где в речке чистая вода,Где утром тихие рассветыИ где асфальтом никогдаДороги не были одеты.

Где в пышной зелени садовБелеют мазаные хаты,Где по полям среди цветовМальчишкой бегал я когда-то.

И как же хочется поройОт всех забот в купе закрытьсяИ укатить в тот край родной,Чтоб снова в детстве очутиться.

Но это, право, не всерьёз,А просто так, души стремленье.Я ж знаю – город там подросНа месте старого селенья.

Да, дважды в реку не войти,Законы строги в этом мире.Закрыты в прошлое пути…Я остаюсь в своей квартире.

Глубинка

«Никогда я не был на Босфоре…»

Никогда я не был за границей,

Лишь внутри страны командировки.

Был «невыездным», как говорится.

Вечные у нас перестраховки.

Месяц невесомыйВыплыл из-за сопки.В синеве джинсовойЗвёздочки-заклёпки.

В речку оседаетОблако седое.Ветерок ласкаетАроматом хвои.

Царствует в природеЛёгкая истома.Здесь я на свободе.Настоящий. Дома.

И в лесной глубинкеВсё так сердцу любо:От простой былинкиДо громады-дуба.

Здесь, в тиши святогоВечного покоя,Можно хоть немногоБыть самим собою.

Дышишь полной грудьюИ душа открыта.Хорошо в безлюдьеОтдохнуть от быта,

На замшелом камнеИз ручья напиться…Ну и на фига мнеВаша заграница?

Игра

По обратному склону горыПод угрозою схода лавины,Осторожно спускаюсь с вершины,Приближаясь к финалу игры.

А хотелось бы вновь к вышине,Забираться, но правила строги:И привал запрещён на дороге,А возврат невозможен вдвойне.

Вот, опять опустился на год,Ничего уже тут не попишешь…И чем ниже, тем скорости выше.Снова правило – «Время, вперёд!»

Мой романтик в начале путиСтал прагматиком вдруг в миттельшпиле.Дай мне, Боже, последние милиМаразматиком вниз не сойти.

Альпинисты не зря говорят —Спуск бывает подъёма опасней,Да и силы всё меньше в запасе,Но нельзя повернуться назад.

Зубы стиснув покрепче, держись!Никому не положены скидки,Нужно делать всё с первой попытки,Призовую не выпросишь жизнь.

Кто бы в эту игру ни играл,Помесь экшена, гонки и квеста,Не дойдёт до победного места,В ней всегда неизбежный финал.

Не сочтите, прошу, за клише,Но хочу, когда грянет «Game over!»,Чтоб меня мои внуки при словеВспоминали с улыбкой в душе.

Деды и внуки

А. Молягову

Должен светлым быть дед, чтобы в жизни потомкиЦелью выбрали свет, а не мглу и потёмки.Нам ли, брат, горевать, что же станется с нами?Внуки есть, чтоб поднять, подхватить наше знамя!

Провести корабли, не нарвавшись на рифы,Там, где мы не смогли, выбрать нужные рифмы.В круговерти стихий вкус победы изведав,Ярко вспыхнут стихи под фамилией дедов.

Скучно…

По склону жизни снежным комомГода летят.Ничто не ново, всё знакомоСто лет назад.

Январский снег кружится плавно,Как в айс-ревю.Такой же вальс совсем недавно…Да, дежавю.

Промозглым ветром вдруг подуло.Февраль… опять!А мне от скуки сводит скулыИ тянет спать.

Промчит весна, как скорый поезд,Пойди, поймай!Лишь только год добавит в возрастПривычно май.

Июнь, июль… в часах песочныхГора песка.Я это видел, помню точно.И вновь тоска.

А за июлем будет август,Цепной процесс…Как говорил когда-то Фауст:– Мне скучно, бес!

Вернул сентябрь сезон осеннийИ дождь с утра.Какое ж, к чёрту, настроенье?!Опять хандра.

Пришел октябрь, раскрасив листья,Что твой павлин.А в голове всё те же мысли,Всё тот же сплин.

Ещё два месяца дремоты,Зевотных мук,И Новый Год стучит в ворота —Знакомый стук.

Он к нам примчался в вихре снежномПод бубенцы.Такой же «новый», как и прежний,Как близнецы.

И память о минувшем годе —Лишь боль в висках.Снежинки в вальсе хороводят,Январь, тоска.

Детство

Волчьего солнца оскаленный клык,Россыпь монеток на крепе.Кажется, в каждую пору проникХмель засыпающей степи.

А под копытами пыль да песок,Песню о скором ночлегеГолосом скриплым поёт колесоСтарой казачьей телеги.

Из ковыля слышен стрёкот цикад.Вроде не так уж и много…Только ведь тянет вернуться назад,Прочь из московского смога.

Хочешь уйти от пустой суеты?Вырвись (надёжное средство!)В край чистоты, простоты, красоты.Он называется Детство.

Картинка из детства

Почитай, полвека пролетело,В памяти и досить у меня —С дядькой на рыбалку, было дело,Собрались поехать на два дня.

Плыли на моторке вверх по Дону,В бардачке с провизией рюкзак.Сколько до Багаевки? Не помню,Но поесть… Казак – всегда казак!

Гордо задирала нос «казанка»,Тарахтела старая «Москва»,А на мне фуражка-капитанка,А над нами неба синева.

Видно, в ту далёкую субботуОсерчал маленько рыбий бог.Полпути проехали всего-то,Как мотор закашлял и заглох.

Островок среди донских просторов,На песке разостланный брезент,А на нём детали от мотора,Ветошь и нехитрый инструмент.

Ну, короче, «двигатель баркаса»Починял до ночи адмирал,Кэп ловил себельку с чикомасом,Загорал, купался и играл.

К цели не доехали, однакоНа добычу дал Господь добро —Ночью мы наощупь драли раков,Натаскали целое ведро.

А под утро с дядькой из палаткиВылезали мокрые, дрожа.Затопила берег и манаткиМимо проходившая баржа.

Утром сны досматривали в лодке…Ну, мотор, родимый, выручай!Адмирал махнул чекушку водки,Капитану можно только чай.

Вот в обед чихнулось, завелося,С ветерком вернулись, на ура!…Я сквозь лет серебряную проседьВижу это будто бы вчера.

Имена

Наверное сегодня многим странноНазвать детей героями романа,Но мы же в прошлом веке рождены.Другие времена, другое имя…Мы именами яркими своими«Евгению Онегину» должны.

Два имени Евгений и ТатьянаВ литературном мареве тумана,Как маяки, приветливо горят.Два имени Татьяна и ЕвгенийДля новых, нас сменивших поколенийУже навряд ли что-то говорят.

Две карты из пасьянсного расклада,Мы рады – нам досталось то, что надо,И Пушкин – наш с сестрёнкою кумир.Спасибо маме с папой за поэта,Мы стать могли Ромео и Джульеттой,Когда бы в их сердцах царил Шекспир.

Песни 60-х

Сижу подчас и вспоминаю,Что пелось сорок лет назад?Высоцкий, «Beatles» и Магомаев —Пожалуй, весь триумвират.

Конечно, были Окуджава,Кобзон и Пьеха, и Дин Рид,И Адамо, но всё же славойКто тройку верхнюю затмит?

О «Rolling Stones» не забыли?А как не вспомнить, наконец,Людмилу Зыкину и Хиля,И ту же Ольгу Воронец?

Гуляев, Мондрус, Юрий Визбор…Их песни в памяти храним.Однако сердцем сделан выбор —Битлы, Высоцкий и Муслим.

Песни нашего двора

Услышав струн негромкий перебор,Щемящие, волнующие звуки,Я сразу вспоминаю старый двор,Где сам когда-то взял гитару в руки.

Сто лет прошло, а будто бы вчера…Как быстро это время пролетело!Мы пели песни нашего двора,Аккорды подбирая неумело.

          Из-за пары распущенных кос,          Что пленили своей красотой,          С оборванцем подрался матрос,          Подбиваемый шумной толпой.

Зажму на черном грифе «ля-минор» —«Блатной» аккорд. Я помню, как до болиСтирал подушки пальцев, и с тех порНа них остались твердые мозоли.

Знакомый бой сбивается слегка.Непросто вспоминать его сначала.Но вот пошла уверенней рука,И старая «восьмерка» зазвучала.

          Мерно качаясь вдали,          Объят предрассветною мглой,          Караван Шапера Али-Али          Шагает в свой край родной.

Мы пели о войне, о лагерях,О драках воровских, кроваво-страшных,О дальних и таинственных моряхИ о любви девчонок бесшабашных.

Охрипших голосов неверный стройПо кругу мы портвейном поправляли,И песни наши позднею поройУснуть соседям долго не давали.

          В нашу гавань заходили корабли,          Большие корабли из океана.          В таверне веселились моряки          И пили за здоровье капитана.

Мелодии наивны и просты,И тексты далеки от идеала,Но сколько в них народной чистоты,Романтики, эмоций и накала!

Ах, эти песни старого двора!Как жаль, что их не слышат наши внуки.Поэтому в иные вечераЯ вновь беру свою гитару в руки.

          В белом платье с пояском          Я запомнил образ твой.          По обрыву босиком          Бегали мы с тобой.                    Разве напрасной любовь была?                    Разве напрасно луна плыла?                    Разве с тобою встречались зря?                    Нет, все забыть нельзя!

«Ау, семидесятые!»